В поисках меча Бога Индры - Елена Асеева

– Як ни скумекал, – взволнованно прокалякал Суседко не сводя взору с лица мальчика. – Ты чё мене зришь?

– Агась, – довольно ответствовал Борила и для пущей вубедительности кивнул.

– Ня можеть тогось быть, – усё тем же тревожным голуском, понижая евось почитай до шёпотка, произнёс Суседко.

Он немедля вскочил на ноженьки, выпрямилси, и, вздев уверх свои коротеньки ручки, хлопнул у ладони. И сей сиг из сомкнутых укупе дланей выскочило, да посыпалось у разны стороны, мельчайше крошево искорок васильковогу цвету, покрыв, и Суседко, и Коргорушей, и Тюху прозрачно-лазурной дымкой.

– И днесь зришь? – поспрашал дух избёнки.

– И тяперича, – изрёк Борилка. Малец просиял аще гуще и добавил, – вижу и тобе Суседко, и Коргоруш, твойных помочников, и добреньку таку Тюху Лохматую.

От тех слов Тюха без задержу перьстала вубиженно пучить уперёдь свои чорны губки, да широкось их растянув осклабилась, а Суседко беспокойно дрогнув плечьми, ащё разок хлопнул у ладошки, не сводя пристального взгляда с мальчика. Борила лишь мотнул головой, показывая усем своим видом, шо продолжаеть зреть духа. И покуда Суседко усё шибче и шибче хлопал у длани, ровнёхоньким голоском отметил:

– Мы сюды прибыли не за тем, абы чё уворовать, занеже нам у то без надобности. – Он глянул в удручённо-испуганное лицо духа, у которого от расстройства вжесь до зела высоко задрались две кудласты бровки, чуток паче тёмного цвету, чем уся востольна шёрстка, и балякнул, – не пужайси Суседко, силу ты свову не растёрял.

– Не растёрял? – прекращая стучать у ладошки и вопускаючи ручонки униз, перьспросил старшина домашних духов да задравши головоньку, заглянул у очи мальчишечки, – а як же ты тадыкась мене зришь?

– Так ты Суседко, глянь-ка сквозе мову рубаху, всмотрись у мову грудь. Тудыличи на кожу под каковой бьётси моё сёрдце, узекай чё там начёртано, – и слова Борюши чисты и смелы, аки и сам вон не нёсли во себе ни бахвальства, ни хваставства.

Старшина домашних духов, приподнявшись на пёрстах ног, мохнатых и покрытых волосьми, подалси уперёдь, уставившись на грудь мальчонки и кажись точно прорезав тем взглядом рубаху насквозе, да гулко выдохнув, загутарил:

– Огошеньки… энто знак Велеса, Бога у чьём воинстве я состою. Як же тот знак ты отрок сполучил. Оно ж ведь… эвонтый знак не усякому могёть дароватьси. Токась с соизволения Велеса аль Ярилы и тадысь, кадыличи еденять свои силы два старшины из рода духов. То вельми редко могёть происходить. Вельми редко… токмо внегда Бел Свету нужна помочь духов.

– Энтот знак… знак мово Бога Велеса у воинстве коего сустуят усе духи Бел Света, – принялси пояснять Борила, и погладил пальцами правой руки рубаху у том самом месте, иде под льняным холстом сиял зелёно-голубым светом символ Велеса. – Даровали мне дедко Лесовик и Водяной, оно як на земли беросов йдёть страшно зло, ведомое панывичами, каковое жёлаеть увбить народ Вышни. Поелику Асур Крышня у ночь на Ивана Купала явилси у Жар-цвете, велев направитси мене во дальню торенку, абы спасти мой народ от погибели.

– А, потомуй-то ты и пряшёл к Мстибогу, – протянул Суседко, и обеспокоенно перьглянулси с Коргорушами, которые токась забалабонил мальчик о знаке Велеса, закрыли рты, и завёртали округлёнными, слегка наклоненными впредь кошиными ушками, шо поместились у них на макушке главы, да взволнованно застучали пушистыми, долгими хвостами о деревянну поверхность скамли.

– Тобе надобна помочь ваяводы? – тюнюсенько прострекотала Тюха Лохматая и вдругорядь вытянула уперёдь обиженны чёрны уста.

– Да, мене надобна помочь ваяводы, – молвил Борила, и широкось расставленными пальцами зачёсал на голову, растрепавшиеся от дуновения ветра, длинны волосы. – Асур Крышня, велел ему пособить мне. Должён Мстибог выделить воинов из рати, оные проводють мене у мертвый град Торонец идеже надоть добыть меч. Энтим самым мячом, добытым, смогу я тадысь изгнать и одолеть зло, каковое жёлаеть пожущерить беросов.

– Ох… неть! – гневливо выдохнул Суседко, и возбужденно вдарил ладошками собе по ногам, отчавось у разны стороны полётели мельчайши, васильковы пылинки. – Мстибог не захочеть тобе спомогать. Он тобе не поверить. Ужось дюже вон вупрям… особлива супротив мальчонок аль девчонок… Да и тот знак, шо у тя на груди, то взакон токмо для духов, кои у воинстве Велеса и Ярила находютси, а не для гордуго ваяводы.

– А чавось ж тады деять, – перьспросил отрок, не сводя взору с лица духа.

Суседко потёр большеньким пальцем кончик свово носа, и унезапно ухватив водин из наипаче длинных, точно выходящих из обьчего строю, волоськов, резко дёрнул тот на собя. Мгновенно раздалось лёгонько потрёскиванье, словно зачиналси во печи огонь, и тады ж вспыхнула на носу ярким васильковым светом манюнечка искорка, да выпляснув из собе широки лучи осенила тем светом лицо духа. А старшина домашних духов, тем временем, разглядывая выпавший, на покрыту шёрстку длань, и затерявшийся, у той густоте, волосок, спросил вубращаясь к мальчику:

– Духи кады даровали тобе тот знак, вони зрели приходь Асура Крышни… вони слыхали то ваш говорок?

– Агась… видали и слыхали, – поспешно ответствовал Борила, и перьступил на месте с ноги на ногу. – Они зрели аки Крышня даровал мене зёрнышко силы Ясуней.

– Чавось? – прекратив обозревать свову ладошку и затерявшийся у ней волосик, да взбудораженно глянув на мальчишечку, перьспросил дух и кадысь приметил, шо Борилка кивнул, дрогнувшим голосом произнёс, – знать и прямь бёданька идёть на земли бероские… Коли Боги даровали те силы, коли Велес послал старшин, то сувсем плохонько… ой! як плохонько!!! Тадыка ступай мальчоночка у избу ваяводы. Чаво туто-ва стоишь стоймя, иттить надоть шибутней! Торопитьси надоть… мальчоночка!

– Борил, мене кличуть Борил, – назвал свово имечко отрок.

– Ладно имячко, Борил… Имя воина, каковой силён духом, светел душой. Со таким имячком можно итти у дальню стёженьку, воно не подвядёть, – молвил старшина домашних духов, и мотнул головушкой на отворённу дверь сруба. – Ступай Борилушка у избёнку, а я приду слёдом и пособлю… Оно як ваявода тавкой вупрямый, егось словами и россказнями не пояти, туто-ва надоть чавой-то вумнее придумыть.

– А як же без позволенья входють, ден то можно? – вопросил обеспокоенным голосом малец и вудивленно приподнял уверх свои крепки, сильные плечики.

– Да, як… як… а вот сице, – недовольно пропыхтел низким гласом Суседко и еле заметно склонив голову на право, на миг замер, будто прислушиваяс. Опосля он гневно топнул ногой по поверхности скамли, и негодуючи изрёк, – он энтов Мстибог вже такой вупрямый, такой вупрямый… Ох! ну задам же я ему нонешней ноченькой… задам!… Вже поспит он у мене… поспит! А ты, Борилушка, ступай смело у избу, да прямёхонько входи у большу горницу, идеже и восседает за столом ваявода, со соратниками из рати. Они ж там субрались повгутарить о своём, а тутась вы прибыли… и вельми Мстибог поначалу сёрдит был, а тяперича расхохоталси… хохочет… хохочет… Гогочет точно гусь у птичнике. Иди! мальчоночка, время дорого… не страшись… будь смел, а я слёдом прибуду!

Отрок послушно поверталси, и направил свову поступь прямо ко распахнутой двери избёнки, а Суседко, меже тем, чавой-то негромко буркнул своим помочникам. И тады ж Тюха Лохматая повалилась на деревянну гладь скамли, на морг задрав ввысь свои масеньки ручки и ножки, и немедля вобратилась у крошечну, не длиньше указательного человечьего перста, тонку рукавицу, вязанну из серой шерстяной нити. Тяперича не было видно ни ручек, ни ножек, ни головки Тюхи, пропали у серой шёрстки и ротик, и носик уголёк, лишь усё ищё мерцали те два крохотулечных голубых глазка, находящихся у самом вёрху рукавицы почитай, шо на сшивном шве. Суседко неторопливо наклонившись, споднял рукавичку-Тюху и заткнул её за свой васильковый пояс втак, абы глазки духа могли глядеть по стуронам. А засим усё ещё бухтя собе под нос, подошёл к самому краю скамли, каковая водним боком упиралася у стену избы, и шагнул прямо на деревянно препятствие, и точно растворившись у нём, абие пропал с глаз мальца.

Поднявшиеся на ноги Коргоруши, неторопливо потянулися, задрали увыспрь пушисты хвосты, и, перьглянувшись, да тяхонько мяукнув, следом за старшиной домачних духов вошли в избёнку сквозе стену сруба, оставив опосля собя витающу подле деревянного препятствия едва различиму пепельну пелену.

Глава пятая. Ваявода

Борила на чуток задержавшийся посторонь дверного косяка, вухватившись за него правой рукой, и пронаблюдав уход духов, восхищенно покачал головой, да порывисто выдохнув, будто набираяся смелости, перьшагнул чрез проем и вошел у узки сенцы. Слева у сенцах поместились деревянны бочоночки, и вёдра, стоящи друг на дружке, верно приготовленный для чегой-ту, а справа во стене находилась коротка деревянна дверь у клеть, из-под оной слышалси приглушенный низкий говор духа, кажись то Клетник гутарил с кем-то. Мальчик толкнул от собе входну дверь и кады та растворилась, направил свову поступь у избёнку.